Ледовый Апокалипсис - Страница 93

Смыслов тяжело вздохнул.

– Наше правительство всегда знало, что «Миша-124» упал на остров Среда. Также было известно, что груз спор сибирской язвы по-прежнему находится на борту самолета, а его экипаж выжил в катастрофе. Пилотам удалось установить радиосвязь с нашими базами в Сибири, они просили о помощи. Но в Политбюро решили, что отправка спасательно-поисковой группы будет связана с… определенными трудностями. В то время еще не было атомных подводных лодок, имевшиеся тогда самолеты на лыжах не смогли бы долететь до этого далекого острова, а попытка достичь Среды на ледоколе привлекла бы внимание канадских и американских военных. Власти СССР боялись, что вы узнаете о неудавшейся атаке на Северную Америку и сами нанесете упреждающий ядерный удар. Именно поэтому политрук «Миши» получил приказ уничтожить все, что могло бы раскрыть посторонним истинную суть боевого задания бомбардировщика.

– Включая экипаж?

Смыслов кивнул, избегая встречаться взглядом со Смитом.

– Да. Экипаж рассматривался в качестве основного потенциального источника утечки информации. Начальство рассуждало так: если летчики поймут, что из Советского Союза помощь не придет, они могут обратиться за нею к западным державам. Голод и холод – не самые приятные способы отправиться на тот свет. Поэтому политруку было приказано: ликвидировать эту угрозу.

– Включая самого себя?

Смыслов передернул плечами.

– Он был политическим офицером Военно-воздушных сил стратегического назначения Советского Союза. Такие люди обычно были фанатично преданы партии. Возможно, он считал, что отдать жизнь во славу Матери-Родины и Коммунистической революции – величайшая честь, даже если придется погибнуть от собственной руки и по приказу партийного начальства.

– Но, судя по тому, что мы здесь увидели, командира бомбардировщика перспектива геройской смерти ничуть не привлекала.

Смыслов едва заметно улыбнулся.

– По-видимому, да. Не получив от политрука рапорта о том, что приказ выполнен успешно, советское правительство наверняка встревожилось, но поделать они уже ничего не могли. Они предпочли, как говорится в пословице, «не будить спящую собаку», надеясь на то, что обломки самолета никогда и никто не найдет.

– Но их нашли.

– Вот именно, причем – в весьма хорошем состоянии. Наши нынешние власти понимали: останки бомбардировщика непременно подвергнутся осмотру, и меня включили в вашу группу для того, чтобы я выяснил, уничтожил ли политрук свидетельства подлинной миссии «Миши-124». Если нет, я должен был сам довести дело до конца. Но мы оба потерпели неудачу – и политрук, и я. Теперь же задействован альтернативный план, цель которого – сделать так, чтобы мир никогда не узнал правды.

Смит сжал плечо Смыслова.

– Вы можете приказать спецназу прекратить боевые действия? Или хотя бы связаться с теми, кто обладает достаточной властью, чтобы прекратить эту бойню, пока жертв не стало больше?

– Я хотел бы, чтобы это было возможно, подполковник. Но, к сожалению, спецназовцы получают приказы от вышестоящего начальства, к которому я, увы, не принадлежу. Теперь остров Среда подлежит тотальной зачистке, а все свидетельства реальной миссии «Миши-124» должны быть уничтожены. Включая исследовательскую группу. Для моего правительства угроза, связанная с сибирской язвой, существенно меньше, чем обнародование правды о задании этого самолета.

– Но почему? – продолжал недоумевать Смит. – К чему устраивать все это из-за того, что могло случиться целых пятьдесят лет назад?

Когда Смыслов ответил, в его голосе прозвучала грустная ирония:

– В нашей стране говорят «всего пятьдесят лет». Вы, американцы, подёнки. Вы быстро прощаете и забываете. Сегодня вы воюете со страной, а завтра – оказываете ей гуманитарную помощь и начинаете отправлять туда туристические группы. В России и в странах, которые ее окружают, все иначе. У нас долгая память, причем мы привыкли лелеять самые горькие из воспоминаний.

Если станет известно, что по вине России мир оказался на волосок от ядерной катастрофы, даже сейчас, полвека спустя, реакцию нетрудно предугадать: ярость, страх, требование расплаты – все то, чего мое правительство не хочет и боится. В вашей стране тоже есть политики, которые припомнят времена «холодной войны» и будут добиваться прекращения помощи, которую мы сейчас от вас получаем. Даже в душе нашего народа может подняться волна гнева, которая будет способствовать росту сепаратизма и в конечном итоге приведет к окончательному краху существующей государственной власти.

– А ваше правительство не думает, что не меньший шум поднимется в связи с убийством американских агентов и группы ни в чем не повинных гражданских ученых?

Смыслов в который уже раз покачал головой.

– Я не пытаюсь оправдывать действия моей страны, подполковник, но наши лидеры напуганы, а испуганные люди не всегда действуют разумно.

– Боже праведный! – Смит покачался взад-вперед на подошвах сапог.

– Надеюсь, вы поверите в мою искренность, подполковник, если я скажу, что сожалею, неимоверно сожалею о том, что вы и другие симпатичные мне люди оказались в центре всего этого!

– Я тоже сожалею, майор. – Смит взял фонарь и встал на ноги. – Но я в чем-то схож с командиром вашего бомбардировщика: я не намерен лежать, сложа лапки, и дожидаться мученической смерти во имя Родины-Матери.

– Я понимаю. В конце концов, мы с вами солдаты. Каждый из нас обязан выполнять свой долг.

Смит направил луч фонаря в лицо Смыслову.

– Можете вы мне хотя бы сказать, почему приказ о нанесении удара по Соединенным Штатам был отменен в последнюю минуту?